Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
— Уже иду!
— Эй, ты! — бросил ему этот ноунейм. — Только и знаешь, что от работы отлынивать!
Шан Цинхуа, пребывающий в теле семнадцатилетнего адепта на побегушках, тащился позади «основных ударных сил» разгружать товары на пристань, попутно глазея по сторонам.
Да-да, теперь Верховное Божество Да Фэйцзи именовался Шан Цинхуа.
Некогда он собственными руками изваял образ этого мелкого пакостника: коварный лицемерный предатель, который всю жизнь шпионил на Мобэй-цзюня, не щадя живота, лишь чтобы его холодный бездушный босс избавился от него, когда в подчинённом больше не было проку. Вот таков был кусок пушечного мяса и по совместительству гений логистики Шан Цинхуа.
Но сейчас-то он пребывал в жалком статусе адепта внешнего круга пика Аньдин, которого шпыняли все кому не лень. Ещё не выбившись в старшие ученики, он даже имя не сменил — гордое поколение «Цин» пока не приняло его.
А пик Аньдин, признаться, был одним из самых душных среди всей дюжины.
Горный лорд пика Аньдин был кем-то вроде домоправителя всего хребта Цанцюн — прямо скажем, не самое завидное положение — даже наставляя учеников, он оставался работником на почасовой оплате, так что, само собой, не особо жаловал своих подопечных. О простых адептах и говорить нечего: находясь в самом хвосте пищевой цепочки, они были презреннейшими из презренных. Само собой, все они лелеяли в душе изрядную долю озлобленности, срываясь на тех, кто послабее — в их положении это было вполне естественно.
Время от времени Шан Цинхуа выпускал пар, бормоча под нос: «Ну погодите, покуда папочка [3] не станет главой вашего пика, тогда-то вы все у меня попляшете…»
Однако эти тщеславные фантазии мигом вылетали у него из головы, стоило ему вспомнить о том, что на этот высокий пост его вознесёт помощь демонов — а это означало подчинение воле Мобэй-цзюня — который разделается с ним при первой же возможности, не удостоив его даже приличной смерти.
Одним словом, это того не стоило.
Если бы Шан Цинхуа мог распоряжаться своей судьбой, он бы первым делом сорвал с себя одеяния своего пика и, собрав пожитки, дёрнул бы прочь с хребта Цанцюн, да и всего заклинательского мира в целом, чтобы впредь вести беззаботную жизнь простолюдина. Тех знаний, что он обрёл при работе над книгой: как изготовить мыло, стекло и счёты — должно было с лихвой хватить на то, чтобы плыть по течению, не заботясь о пропитании — да что там, он вполне мог стать здешним блестящим и процветающим Хэ Хоухуа [4]!
Но, стоило ему хоть мельком подумать об этом…
[Нарушение правил! С вас будут сняты баллы!]
Гм, может, хоть кто-нибудь объяснит ему, что это, чёрт подери, значит?
Коли он переселился в собственный гаремный роман — на кой ляд он не главный герой?
Ну ладно, пусть он не главный герой — но к чему тут ещё и эта долбаная Система!
А ведь всему виной тот грёбаный пост на форуме: не заведись Сян Тянь Да Фэйцзи тогда, его не шибануло бы током! И этот Непревзойдённый Огурец — чтоб ему больше в жизни не воспользоваться своим огурцом!
Перетаскивая тяжеленные ящики с книгами в открытую повозку, подобно тягловой скотине, Шан Цинхуа безостановочно пережёвывал свои бесчисленные обиды.
Такую грубую работу, как перетаскивание тяжестей, в заклинательских романах обыкновенно выполняли единым мановением руки — однако тут ему оставалось лишь винить самого себя: как бы плохо ни была прописана заклинательская составляющая книги, простая физическая работа должна худо-бедно выполняться, так что, не продумав этот вопрос, он попросту выкопал яму самому себе.
Ну ладно, чего чиниться: на самом деле, всему виной долбаный пик Цинцзин, который ни во что не ставит чужой труд!
Именно эти любители чистого искусства изводят его с утра до ночи! Скажем, когда работаешь на пик Сяньшу, помогая старшим и младшим бессмертным сестрицам перетаскивать ворохи косметики, украшений, одеяний и прочих предметов обихода, то, по крайней мере, у тебя остаётся некое чувство удовлетворённости: тело изнурено — зато душа блаженствует [5]. Но какая, спрашивается, радость батрачить в качестве носильщика на пик Цинцзин?
Всякий раз очередные их закупки оборачивались многими сотнями цзиней [6] новых книг: сперва, пыхтя, тащись вниз с горы, получай товар, а потом — пыхти вверх с грузом, в то время как адепты Цинцзин и задницу от скамьи поднять не соизволят, а пальцев — от струн своих инструментов, в ожидании того, пока их приобретения не доставят прямо к дверям.
Кого они пытаются одурачить своим возвышенным видом? Раз они настолько крутые — так почему бы им самим не спуститься за своими чёртовыми книжками?
На сей раз сотоварищи были вполне солидарны с Шан Цинхуа:
— Ни для кого не секрет, что эти зазнайки с пика Цинцзин смотрят на нас свысока — с какой радости мы на них пашем [7]?!
— В особенности этот Шэнь Цинцю, — возмущённо добавил один из адептов. — Корчит из себя невесть что! Такое впечатление, что у него глаза на макушке!
— Хоть звание мастера Сюя значит немало, всё же он и впрямь мнит о себе слишком много!
— Хе-хе, если он осмеливается даже подначивать старшего адепта пика Байчжань Лю Цингэ — что ему за дело до безымянных подручных вроде нас?
— И как только этот Лю Цингэ с Байчжань до сих пор его не прибил, с его-то темпераментом?
— Да разве такое возможно? Думаете, шисюн Юэ не вмешается? Пока он на страже, Лю Цингэ и пальцем Шэнь Цинцю не тронет.
Один из переспелых адептов внешнего круга, слишком поздно поступивший на хребет Цанцюн, досадливо бросил:
— Вот уж не знаю, как этот Шэнь Цинцю умудрился выбиться в старшие адепты, приступив к обучению в подобном возрасте? Говорят, что причиной всему его хорошие отношения с шисюном Юэ — однако что-то я не видел, чтобы он захаживал на пик Цюндин, чтобы повидать фальшиво-благородную физиономию своего старшего братца, похожую на маску мертвеца. Впрочем, сказать, что отношения между ними плохие, тоже нельзя.
Шан Цинхуа с трудом хранил молчание, еле сдерживая рвущиеся из груди слова:
«Хэй! Если вам нужны сплетни, то предоставьте слово тому, кто сочинил их предысторию — впрочем, зарубив её потом на корню — никто не знает об этих делах давно минувших дней больше, чем этот всеведущий мастер [8]!»
Чувствуя поддержку, все адепты принялись напропалую делиться своими горестями, словно проигрывая заезженную пластинку, и чем дальше, тем сильнее распалялись, повинуясь бурному потоку ненависти и зависти, вскипающему в их сердцах — однако что они могли поделать против того, кто порождал эту бурю гнева? Благоразумно отстранившись, Шан Цинхуа съёжился на козлах, про себя посмеиваясь над пылкой дискуссией, но так и не вставив ни слова: какими бы сплочёнными ни казались нынче его собратья, у их младшего товарища не было иллюзий по части этой мнимой солидарности — несколько дней спустя они запросто сдадут тех, с кем откровенничают нынче. Конечно, славно вволю излить негодование в обществе себе подобных, но после того, как один из них на тебя настучит, из-за чего адепты других пиков начнут посматривать на тебя косо, уж лучше сматывать удочки подобру-поздорову, расхлёбывая последствия [9]: ради сиюминутного удовольствия не стоит забывать, насколько предвзятым и неумолимым подчас бывает общественное мнение!
Дорогу изрядно развезло после недавнего дождя, так что повозку то и дело мотало из стороны в сторону; в тот самый момент, когда она в очередной раз накренилась, Система с радостным звяканьем прислала уведомление:
[Приготовьтесь: близится новая миссия!]
При этих словах лицо Шан Цинхуа сморщилось, подобно цветку хризантемы.
«Матушка [10]-Система, — почтительно обратился к ней заклинатель, — ты намеренно выдаёшь так мало информации в каждом послании? Не могла бы ты хоть немного прояснить, что это будет за миссия, чтобы я знал, к чему и как мне готовиться? Ну хоть намёк?»
Однако Система ограничилась скупым:
[Вы поймёте.]
